7 октября прошел год с трагической даты нападения боевиков ХАМАС на Израиль и гибели 1200 израильтян. После этого Израиль начал военную операцию в секторе Газа, которая с разной степенью интенсивности продолжается до сих пор. В результате погибло около 40 тысяч палестинцев и несколько сот израильских солдат. С середины сентября 2024 года Израиль активизировал военную операцию против ливанской шиитской организации «Хезболла». Периодические обстрелы происходили весь прошедший год, но 18 сентября произошла активизация боевых действий после взрывов пейджеров и раций у представителей этой организации. 1 октября Иран нанес ракетный удар по Израилю, что поставило вопрос о возможности начала региональной войны. Какова цена войны для Израиля, и что ждет экономику страны, разбирался международный обозреватель агентства Kazinform.
Дефицит бюджета Израиля вырос до 8,3%
В целом ситуация в военно-политическом плане выглядит весьма неопределенной. Но понятно, что у такой эскалации есть своя цена. По оценкам министра финансов Израиля Бецалеля Смотрича, война стоит стране 1 млрд шекелей в день ($260 млн). Это ежедневные прямые расходы без учета косвенных затрат. Соответственно, год войны обходится государству примерно в 360 млрд шекелей ($94 млрд).
За восемь месяцев 2024 года бюджет Израиля получил 315 млрд шекелей ($82 млрд), а расходы составили 400 млрд шекелей ($104 млрд). По итогам 2024 года дефицит бюджета может достичь 8,3% от ВВП. Хотя осенью 2023 года планировалось, что дефицит в 2024 году не превысит 4%. Затем был установлен новый уровень в 6,6%. Но война затянулась и расходы только растут. С начала 2024 года дефицит составил 84 млрд шекелей, а если посчитать за 12 месяцев, с момента начала последнего кризиса, дефицит составил 161 млрд шекелей. Более высокий дефицит у израильского бюджета был только в годы пандемии – 9,3% от ВВП.
При этом характерно, что 3 сентября 2024 года тот же министр Смотрич заявил о необходимости принятия мер жесткой экономии на 2025 год для того, чтобы снизить дефицит бюджета до 4% от ВВП. Он предложил сокращение расходов на 35 млрд шекелей, что предусматривает заморозку зарплат и пособий, для этого он собирается провести переговоры с профсоюзами. Возможно, что израильское правительство полагает, что война к этому моменту закончится или, по крайней мере, завершится ее острая фаза и можно будет перейти к обычному бюджетному планированию.
Насколько это возможно, судить сложно. Потому что речь идет не столько о завершении военных действий, но и о восстановлении экономической активности. А здесь у Израиля есть сложности, как тактического, так и стратегического характера.
Экономика страны несет потери от снижения деловой активности
С тактической точки зрения экономика несет потери от снижения деловой активности. 360 тысяч человек покинули свои рабочие места, пусть многие из них потом вернулись на работу по мере снижения интенсивности боев в Газе, но война с «Хезболлой» снова требует сбора резервистов. Многие предприятия из-за этого столкнулись с большими сложностями. Кроме того, некоторые закрылись из-за обстрелов из Газы и Ливана и эвакуации ряда населенных пунктов, главным образом на севере Израиля.
Государство выплачивает предприятиям компенсации для поддержания деятельности, одновременно платит резервистам зарплату. Это очень серьезная статья государственных расходов. В том числе потому, что в Израиле высокие зарплаты. Соответственно, компенсации резервистам рассчитываются исходя из их прежних доходов. В частности, минимальный платеж мелким предпринимателям, призванным в армию, составляет 310 шекелей ($80) в день. За месяц это составит 9316 шекелей ($2400). Но есть категории с более высокой зарплатой. Для них оговаривается максимальный уровень в 1634 шекеля ($420) в день, выше которого нельзя выплачивать компенсацию.
Израиль — это высокоразвитая страна с высокими доходами населения и большим числом высокооплачиваемых рабочих мест в высокотехнологических отраслях промышленности. Но это же обстоятельство делает очень дорогим длительное содержание армии из сотен тысяч резервистов. В определенном смысле Израиль вполне себе буржуазная страна, ее граждане уже мало напоминают суровых поселенцев первых десятилетий независимости.
Причем, ситуацию несколько осложняет еще и то, что только некоторая часть граждан Израиля служит в армии и работает. Так, арабы с израильским гражданством (21% населения) не служат в армии, за исключением друзов и немногих бедуинов. В принципе это те же палестинцы, но с гражданством Израиля. Однако они работают и платят налоги. Еще 25% населения составляют ортодоксальные граждане, из них часть это харедим (ультра-ортодоксы – прим. ред.), около 8% населения Израиля. Последние не служат в армии и не работают, живут на пособия от государства.
Собственно, отсюда возникают сложности, которые теоретически могут иметь стратегический характер. Для благополучного состояния израильской экономики в ее нынешнем состоянии важно, чтобы ситуация в целом была относительно стабильной. В постоянно осажденной крепости слишком много ресурсов надо тратить на защиту стен и вылазки за их пределы.
С одной стороны, это, безусловно, заставляет мобилизоваться, потому что экономика должна быть высокоэффективной, чтобы генерировать достаточно ресурсов, в том числе для финансирования процесса поддержания статуса осажденной крепости. Израиль одно из самых эффективных государств в мире, и оно заметно выделяется на фоне своих соседей по Ближнему Востоку.
Но, с другой стороны, сама концепция осажденной крепости все время повышает затраты на поддержание стабильности экономики. В частности, вам, условно, надо платить больше своим высококвалифицированным работникам из области высоких технологий, чтобы они реализовали свой стартап в Израиле, а не уехали куда-нибудь в США или Европу. Напомним, эти внуки суровых поселенцев первых десятилетий израильской независимости вполне себе буржуа и особенно не отличаются от таких же стартаперов из Силиконовой долины.
Кроме того, когда у вас эффективная экономика и хорошо образованное население, нужно, чтобы кто-то делал менее квалифицированную работу на стройках, в сервисах и т.д. В Израиле это в значительной степени арабы-палестинцы из сектора Газа и Западного берега реки Иордан. По сути, они практически являются внутренними гастарбайтерами и их труд очень важен для израильской экономики. Но здесь по понятным причинам существует очень сильное внутреннее напряжение. Израиль сегодня отказывается от идеи двух государств, следовательно, тогда он должен самостоятельно управлять населенные палестинцами территориями, той же Газой. Помимо политических издержек, это еще лишние расходы на оккупацию.
Для высокотехнологичной модели экономики Израиля нужна стабильность
Так что напряжение существует как снаружи, так и внутри Израиля, что не может не сказываться на его экономике. Международные рейтинговые агентства отреагировали на ситуацию с войной существенным снижением кредитных рейтингов Израиля. Они указали, что у Израиля «нет стратегии выхода» из конфликта. Хотя власти этой страны считают, что рейтинги восстановятся после завершения этой войны. Но вопрос, когда она завершится, где и каким именно образом. Можно, конечно, дойти до Бейрута и победить «Хезболлу», но разгромить полностью ее не удастся.
Но главное даже не инфраструктура этой организации, как, впрочем, и ХАМАС, которые, наверное, можно разрушить. Главное — это тупик в решении палестинского вопроса. У него не просматривается какой-то перспективы. Напряжение будет сохраняться. В то время как для хорошо развитой экономики Израиля необходимы стабильность и желательно еще какие-то торговые отношения с соседями. Все-таки концепция осажденной крепости не очень подходит высокотехнологичной экономике.
У Израиля есть соглашения о свободной торговле с 48 странами и экономическими блоками, включая самые крупные экономики США и Евросоюза. Почти половина израильского экспорта приходится на высокотехнологичные услуги ($47 млрд в год) и товары ($23 млрд). Это микросхемы, телекоммуникационное оборудование, программное обеспечение и т.д. В целом технологическая отрасль отвечает примерно за 18% от ВВП. К примеру, расходы на НИОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы – прим. ред.) в Израиле составили в 2022 году 106 млрд шекелей ($26 млрд), на 90% это были инвестиции бизнеса.
Израиль также экспортирует на $9 млрд обработанных алмазов, химической продукции на $15 млрд, фармацевтики на $3,5 млрд. Это цифры за 2022 год. Но при этом Израиль много импортирует и у него отрицательный баланс в торговле. Для такой модели экономики критически важна, как минимум, стабильность.
Конечно, в целом ситуация для экономики Израиля и для ее способности выдерживать условия войны не выглядит критической. Тем более, что Израилю оказывают помощь США. На регулярной основе они предоставляют Тель-Авиву $3 млрд в год для закупки вооружений и боеприпасов. В октябре 2023 года Израиль попросил экстренную помощь в $10 млрд. В апреле 2024 года конгресс США согласовал пакет помощи Израилю на сумму $26 млрд, из них $5 млрд для ПВО, $8 млрд для закупки оружия и $9,2 млрд на гуманитарную помощь, включая палестинцев. 27 сентября 2024 года в Министерстве обороны Израиля сообщили, что завершили переговоры о получении $8,7 млрд «для поддержки текущих военных усилий», из них $5,2 млрд для ПВО.
Но если с военной составляющей все вполне понятно, то с общей стратегией развития на перспективу не все понятно. Израиль предпринимает такие колоссальные усилия для того, чтобы решить вопрос безопасности. Но что может считаться в таком случае благоприятным для него исходом? В то время как модель его экономики в значительной степени зависит от относительной стабильности. Наверное, нынешние израильские власти рассчитывают на победу Дональда Трампа на предстоящих выборах в ноябре 2024 года. Тогда можно будет вспомнить о так называемом «соглашении Авраама», серии договоров между Израилем и арабскими странами. Но на фоне нынешнего обострения ситуации пока это находится под вопросом. В любом случае утверждения агентства Moody’s об отсутствии «стратегии выхода» из конфликта можно отнести на более длительный исторический период.
