Израиль за последний год практически уничтожил «ось сопротивления» Ирана
В основе конфликта — подозрения со стороны Тель-Авива в том, что Тегеран отрицает его право на существование и просто ждет подходящего момента. В свою очередь в Иране весьма жесткая антиизраильская риторика стала составной частью идеологии, что питает израильские подозрения.
Соответственно, все усилия иранской стороны по созданию так называемой «оси сопротивления» из прокси-групп в Ливане, секторе Газа, Йемене, Сирии, Ираке воспринимались в Израиле как часть политики его стратегического окружения. В том числе для того, чтобы приблизиться к израильским границам. Поэтому Израиль предпринимал усилия для ослабления иранского влияния в регионе. К примеру, в прошлом году он серьезно ослабил ливанскую организацию «Хезболла», уничтожив ее руководство и существенно сократив ее военный потенциал.
Но все-таки до израильского удара 13 июня стороны в целом старались не переходить условную последнюю черту. Например, большой войны не началось в момент, когда Израиль начал в ноябре 2023 года военную операцию против движения ХАМАС в секторе Газа в ответ на трагические события 7 октября 2023 года, связанные с нападением на израильскую территорию. Хотя многие тогда ожидали, что Иран может задействовать свои прокси-группы, включая «Хезболла», а также свои возможности в Сирии.
Самым опасным для Израиля тогда стал бы одновременный удар беспилотниками и ракетами с территорий сектора Газа, Ливана и самого Ирана. Это могло бы перегрузить израильское ПВО. Но этого не произошло. Затем Иран фактически потерял Сирию, в которой к власти вместо шиитов-алавитов пришли сунниты, близкие к Турции и Саудовской Аравии.
По сути, к весне 2025 года произошло стратегическое отступление Ирана от занятых им ранее позиций. Два обмена ракетными и воздушными ударами в 2024 году между ним и Израилем как раз и продемонстрировали, что стороны старались избегать эскалации.
Так, известно, что накануне атаки 13 апреля 2024 года Тегеран предупредил о ней арабские страны Персидского залива. 19 апреля Израиль ответил, но все-таки достаточно символически, несколькими ракетами по военным объектам. Это было связано с позицией США, которые не хотели полномасштабной войны. 26 октября 2024 года в ответ на иранскую атаку 1 октября 2024 года израильская авиация провела уже масштабное наступление с применением до 100 самолетов. Самым заметным последствием этого удара была фактическая нейтрализация иранских ПВО.
В декабре 2024 года пал режим Башара Асада в Сирии. Иранская «ось сопротивления» практически прекратила свое существование, по крайней мере, у нее больше не было прежнего значения. Но противоречия между Ираном и Израилем никуда не делись, как и взаимное недоверие.
В стратегическом плане Иран не имел даже теоретической возможности открыть сухопутный фронт против Израиля, это было более невозможно без ХАМАС, «Хезболла» и Сирии. Однако в его идеологии оставалась антиизраильская направленность, а в элите радикально настроенные политики и особенно силовики.
Иран был настроен на диалог по ядерной сделке с США
Хотя элита страны во главе с рахбаром аятоллой Али Хаменеи в самом общем смысле была настроена на диалог. Потому что экономические сложности в связи с санкциями уже сказывались на ситуации в стране и популярности правящего режима. Эти соображения легли в основу идеи непрямых переговоров с США по поводу новой ядерной сделки. 15 июня в Омане должен был пройти очередной раунд переговоров.
США настаивали на полном отказе от обогащения и передаче обогащенного урана за пределы Ирана. Тегеран требовал сохранить право на обогащение в гражданских целях, а также закрепления сделки на законодательном уровне, чтобы следующий президент не смог бы ее отменить.
Очевидно, что такие различия в позициях сторон на американо-иранских переговорах не способствовали появлению какого-то взаимоприемлемого решения. Тем не менее, переговоры казались лучшим выходом, чем война. К тому же можно было на каком-то этапе прийти к повторению ситуации с прежней ядерной сделкой, хотя США и вышли из нее при первом президентстве Дональда Трампа в 2018 году.
Однако у Израиля была собственная логика в отношении Ирана и его ядерной программы. Здесь явно не верили иранцам, когда те говорили, что не будут готовить атомную бомбу. В Тель-Авиве наверняка исходили из того, что после резкого ослабления «оси сопротивления» единственным теоретически возможным вариантом для Ирана добраться до Израиля остаются баллистические ракеты. Если же к ним добавится еще и ядерное оружие, то ситуация для Израиля станет очень сложной.
Насколько Тегеран близок к созданию атомной бомбы?
Насколько Иран близок к его производству, сказать сложно. Есть разные точки зрения. Некоторые утверждают, что Иран уже обогатил уран до 60%. Характерно, что 5 июня аятолла Хаменеи заявил, Иран не отказывается от обогащения урана до 60%. Возможно, что это уже произошло. В принципе, обогащение урана от 60% до 90% гораздо проще, чем до условных 5%. 12 июня специалисты МАГАТЭ заявили, что в отдельных взятых образцах обнаружен уровень обогащения до 80%, что уже очень близко к оружейному уровню. Соответственно, Израиль явно рассматривал вероятность, что Иран близок к созданию атомной бомбы.
Возможно также, что у него есть некая разведывательная информация. С учетом того, насколько эффективным оказался удар 13 июня по иранскому военному руководству и специалистам по ядерным технологиям, у израильской стороны, несомненно, есть определенный доступ к информации о ситуации внутри Ирана.
Тель-Авив намерен атаковать Иран две недели
В Израиле решили не просто нанести удар 13 июня по Ирану, но провести против него длительную воздушную наступательную операцию. В Тель-Авиве заявили, что планируют атаковать Иран 14 дней. Понятно, что при наличии 200 боевых ударных самолетов, даже при необходимости преодолевать разделяющие Израиль и Иран 1,5 тысячи километров, две недели воздушных ударов — это много. Причем, речь может идти не только о военных объектах, но также о промышленности, которая работает на оборону.
Конечно, в Израиле готовились к ответному удару. У Ирана очень серьезные ракетные войска, а также много ударных беспилотников. Считается, что у него может быть от 2000 до 3000 баллистических ракет. Тегеран ответил вечером 13 июня. Хотя это и достаточно долгий срок, если говорить о реакции на удар. Возможно, что свою роль сыграла некоторая неопределенность в командовании после гибели в ночь на 13 июня многих командиров армии и корпуса стражей исламской революции (КСИР). Потребовалось время, чтобы провести замены.
В ответной атаке было пущено от 100 до 200 ракет, некоторые пробили систему израильского ПВО. В Израиле заявили, что в ответ на удары они уничтожат нефтеперерабатывающую инфраструктуру. Вечером 14 июня начались атаки на хранилища сжиженного газа и портовую инфраструктуру в порту Бендер-Аббаса. В ночь на 15 июня Иран ответил новым ракетным ударом, в котором участвовало 100 ракет и снова некоторые прошли систему ПВО, повредив, в частности, нефтеперерабатывающий завод в Хайфе.
Тем не менее, у Ирана ситуация несколько сложнее, чем у Израиля. В основном из-за того, что после атаки 13 июня Иран остался без ПВО. Многие более современные системы были уничтожены еще в октябре 2024 года. В условиях санкций Тегеран никак не мог восстановить ПВО и усилить его возможности.
Если израильская авиация 13 июня уничтожила оставшиеся силы ПВО, тогда ничто больше не мешает ей атаковать иранскую территорию, в том числе ракетные установки. Но в условиях превосходства противника в воздухе и наличия разведывательной информации со спутников такие установки, как стационарные, так и мобильные, практически невозможно спрятать, особенно в полупустынной местности.
У Ирана ограничены военные возможности
В сложившейся ситуации у Ирана не так много возможностей. В принципе он может попытаться нанести удары по американским военным базам, например, в соседнем Ираке и других арабских странах Персидского залива. Но крупнейшая база США находится в Катаре, одном из наиболее важных игроков на поле местной геополитики на Ближнем Востоке. Катар определенно еще пригодится Ирану, тем более что он всегда имел тесные связи с Тегераном.
Но самое важное, что вовлечение США в конфликт с Израилем приведет только к дополнительному усилению ударов по Ирану. Причем, главной проблемой для Тегерана в таком случае может стать использование американских противобункерных бомб весом в 13 тонн. У Израиля нет таких бомб и нет для них носителей. Поэтому он не может уничтожить подземный центр во Фродо, где теоретически может находиться обогащенный уран. США могут также наносить удары с моря, а также некоторые базы в Персидском заливе, что сокращает время подлета ударных самолетов.
Но главное, что Иран не может использовать свои сухопутные войска, их просто некуда направить. Теоретически можно приказать проиранским прокси-группам в том же Ираке атаковать американские базы. Но правительство этой страны явно будет против использования своей территории в этой войне. Хотя очевидно, что и израильские самолеты, и иранские ракеты не могут обойти Ирак, Сирию и Иорданию. В Ливане местное правительство уже предупредило «Хезболла» о недопустимости участия в войне. Так что участие арабских сил в этой войне пока минимально, за исключением хуситов в Йемене, но оно также ограничено ресурсами.
Арабы в целом хотят избежать вовлеченности в конфликт. Хотя в основном они осудили удары Израиля по Ирану, но участвовать в боях не будут. Более того, Иордания сбивает иранские ракеты, которые летят через ее территорию.
Собственно, ракеты остаются последним аргументом Ирана в этом конфликте. Но большой вопрос, как долго их можно использовать. Помогать Израилю сбивать иранские ракеты выразили готовность ВВС Франции и Великобритании. Наверняка в этом будут участвовать и США. Израиль будет продолжать наносить удары по ракетным установкам на территории Ирана. В любом случае они рано или поздно закончатся.
Еще одна возможность связана с перекрытием Ормузского пролива, через который проходит внушительная доля мировых поставок нефти и газа, о чем уже говорят в Иране. Но здесь есть серьезный риск. Важным получателем нефти из Персидского залива является Китай. Очевидно, что он будет недоволен таким развитием событий. Кроме того, военные возможности у Ирана перекрыть пролив все-таки ограничены. Мины могут быть уничтожены тральщиками, которые могут принадлежать самым разным странам, тому же Китаю. Ракетные установки на берегу будут уничтожаться американской авиацией.
Так что ситуация для Ирана выглядит не очень выгодной. Ему нужны ответные военные действия, хотя бы для того, чтобы «не потерять лицо» перед собственным обществом. Правда, не совсем понятно, какие именно. Но и ракетные удары, и попытка эскалации на всем Ближнем Востоке, и закрытие Ормузского пролива не смогут изменить основную тенденцию, в которой у Ирана все-таки нет возможности долго вести войну при подавляющем преимуществе противника в воздухе.
Тегеран заявил о готовности заключить соглашение
Характерно, что утром 15 июня после весьма чувствительных для Израиля ударов со стороны Ирана министр иностранных дел Аббас Арагчи заявил о готовности заключить соглашение, целью которого будет обеспечить отсутствие у Ирана ядерного оружия. Однако одновременно он отметил, что если целью такого соглашения будет лишение его возможности обогащения в гражданских целях, он назвал это «ядерными правами», то Тегеран будет против.
Казалось бы, в этом заявлении нет ничего нового, то же самое Иран утверждал на переговорах с США и до начала эскалации 13 июня. Однако здесь важен контекст. Арагчи сделал свое заявление после ракетного удара по Израилю со значительным для этой страны числом жертв и попаданием в нефтеперерабатывающий завод. То есть, это дает Тегерану выступить если не с позиции силы, то и не в качестве условно проигрывающей стороны. Последнее очень важно для иранских властей в их отношениях с общественным мнением.
Ранее Иран отказался от переговоров в Омане, обвинив США в поддержке действий Израиля. Об этом 14 июня говорил иранский президент Масуд Пезешкиан. Однако на следующий день вышло заявление Арагчи. Вполне возможно, что в Тегеране реально оценивают свои возможности выдержать две недели боевых действий и хотят воспользоваться ситуацией, когда они не выглядят уязвимыми, и все-таки попробовать найти компромисс. Причем, сделать это в рамках прежнего формата переговоров с США.
В этой связи к словам Арагчи стоит относиться с поправкой на стоящую перед ним сложную задачу маневрирования между собственными радикалами и нежеланием идти на формальные уступки. Очень может быть, что речь идет о согласии на американские условия, но Ирану нужно «сохранить лицо». Поэтому и было выпущено такое заявление, в котором иначе нет никакого смысла.
Может быть также, что уже нечего и некому защищать. Потеря двух десятков генералов, десятка ученых-атомщиков, разрушение инфраструктуры, за исключением только самым защищенных объектов, не могла не ослабить позиции сторонников ядерной бомбы в Иране. Даже самые радикальные сегодня отдают себе отчет, что при продолжении боевых действий речь пойдет о критической инфраструктуре.
Так что вероятность возвращения к переговорам становится несколько более реалистичной, главным образом из-за суровых реалий происходящего на поле воздушных сражений. Но, понятно, что это не совсем точно. Вполне может случиться так, что взаимные удары продолжатся полные две недели, о которых говорили в Израиле.
Ранее мы писали о военном потенциале Ирана и Израиля.
